Нежная королева [= Хельви — королева Монсальвата] - Ольга Елисеева

Хельви прижалась щекой к его ладони.

— Конечно, нет, милый. — она устало улыбнулась. — Произошло то, что должно было произойти. Рано или поздно. Иди спать. Я немного еще посижу и приду.

Деми не стал возражать, прекрасно понимая, что королеве надо побыть одной.

Наутро стало известно, что лорд Босуорт, дав перевязать себе раны и отдохнув, отправился в свое поместье Ласточкин Утес у моря. Удивленным друзьям он сообщил, что больше не командует отрядами гранарских горцев, слагает с себя все должности и намерен остаток жизни посвятить пчеловодству.

Рассказывая об этом королеве, Мак-Даган то и дело бросал мрачные взгляды в сторону консорта, стоявшего рядом с Хельви.

— Никто его не лишал команды. — спокойно сказала женщина. — Не отнимал титулов и должностей. Попробуйте понять его, Мак-Даган. Ему сейчас трудно при дворе, хотя для меня он остается самым дорогим другом, и я всегда рада его видеть.

— Да, люди злы. — согласился заместитель Босуорта, временно принявший на себя его полномочия по управлению горскими отрядами. — Для многих отъезд лорда Дерлока — настоящий праздник. — он снова посмотрел на Деми.

— Ты ошибаешься, Йен. — покачала головой королева. — Не для нас во всяком случае. Я очень хочу, чтоб твой командир поскорее вернулся. И, — она не сдержала улыбку, — зная Дерлока, скажу, что его любовь к пчелам не продлится долго.

Мак-Даган хмыкнул. Он-то был уверен в том же самом, но со своей стороны не поручился бы, что, когда Босуорт охладеет к тихим сельским радостям, он вернется ко двору, а не поедет в горы.

Вчера, пока Дерлоку перевязывали раны, он нес такое, от чего волосы вставали дыбом. О кланах, которые только и ждут удобного момента, чтоб снова напасть на долины. О том, что лично он легко мог бы поднять мятеж в горах, но пока не хочет… А под конец напрямую спросил, готовы ли его верные соратники, разжиревшие в теплом Гранаре, вновь уйти в горы?

Тут Мак-Даган не выдержал и высказал Босуортувсе, что давно думал, глядя на его выходки последнего времени.

— Попридержи узду, Дерлок! Сам себя загонишь. — заявил Йен. — У королевы есть муж, что странного, что она с ним живет? Если между тобой и ее величеством что-то и было, то это только твое дело. Разве мы служим Гранару, потому что ты спишь с его хозяйкой? Вспомни, что ты говорил нам, когда мы спускались с гор: нас ждет земля, мы едим сражаться за равные права горцев и других сальвских племен, мы такие же гранарцы, как и они, у нас общий враг. Мы тебе верили. До сих пор ты не обманывал нас. Возьми себя в руки.

— Если я проглочу эту обиду, — мрачно сказал Босуорт, — она решит, что со мной можно делать все, что угодно. Я не могу остаться. Кто со мной?

Но желающих не нашлось. Горцы любили своего командира, однако сейчас склонны были скорее согласиться с Мак-Даганом, чем с ним.

— Мы готовы сопроводить тебя, куда ты пожелаешь, — сказал Йен, — Но службу не оставим. И ради чего? Снова скитаться по горам, как разбойники? Нападать на ничего не сделавших нам людей, ради куска хлеба? Голодать?

— Конвой мне не нужен. — презрительно бросил Босуорт. — Когда сальвы здесь в Гранаре скрутят вас в бараний рог, вы еще пожалеете обо мне. Предатели.

Он уехал, оставив бывших товарищей в тягостном раздумье и породив в их сердцах недоверие к королеве. Будет ли она без Босуорта по прежнему милостива к горцам? Не лишит ли их всех приобретенных прав?

По первому снегу гранарские войска, как и предупреждала Хельви, отправились к границе с Западной Сальвой, чтоб быть готовыми в любой момент прийти на помощь восставшим сородичам, если Дагмар начнет вырезать сальвов.

Деми вел армию в горные крепости и собирался поставить там на зимние квартиры. Впервые после свадьбы он посещал свои старые владения и к естественному чувству гордости примешивалась грусть. Слишком много тяжелых воспоминаний было связано с событиями полугодовой давности, когда герцог потерял большую часть своих наследственных земель.

Королева выехала проводить мужа за городскую стену. Ее присутствие явно ободряло южногранарских рыцарей, кричавших «ура!» Но у Харвея, первый раз увидевшего жену в доспехах, сердце сжалось от боли. Она носила свои простые латы без украшений не так, как большинство женщин носит мужскую одежду — щеголевато и с легким вызовом. А буднично, словно стоптанные домашние туфли.

Привычно вскочив в седло, Хельви не воспользовалась даже подставленной рукой д’Орсини. Кажется, сейчас ей было все равно, как она выглядит. «Приравняй десять лет войны к десяти годам в поле», — вспомнил Харвей ее слова. Нет, он больше никогда не допустит, чтоб она еще хоть год, хоть день…

Деми все еще стоял на земле, глядя на королеву снизу вверх, и вдруг, понял, какого цвета на самом деле ее глаза — вороненая сталь с синим отливом, как у доспехов. По-норлунгски русые волосы Хельви сейчас казались особенно светлыми, на фоне черного нагрудника.

— Равнение на Западные ворота! — раздался зычный голос д’Орсини.

В воздухе заколебались легкие флажки и плюмажи, всадники ровными рядами потекли из города.

ЧАСТЬ IV

Глава 1

Сэр Энтони Кросс, посол Беота при гранарском дворе, собирал свои вещи. За окном мелко моросил дождь, временами превращаясь то в град, то в снег. Начало декабря в Гранаре никогда не было особенно теплым. Холодный воздух сходил с гор, встречаясь на равнине с влажными морскими ветрами, и зима устанавливалась в Сальвской долине не сразу.

В больших плетеных коробах, заботливо выложенных изнутри мягкой тафтой, поместились книги дипломата, его деревянный глобус, медная сфера звездного неба, подзорные трубы, приборы для вычисления расстояний по карте, забавная коллекция заспиртованных уродцев — лягушки с двумя головами, зародыши обезьян, летучие мыши. Вазы, картины и другие предметы роскоши сэр Энтони приказал заколотить в специальные деревянные ящики и уже отправил в Беот.

Пару недель назад посол получил от короля Дагмара повеление немедленно возвращаться в Плаймар. Миссия Кросса вызвала неудовольствие монарха, и он извещал дипломата, что намерен прислать ему замену. Такой внезапный поворот карьеры не мог не опечалить пожилого вельможу. И хотя Гранар был вражеской страной, лишь недавно подписавшей с Беотом мир, сэр Энтони чувствовал себя при дворе королевы Хельви в большей безопасности, чем дома, под тяжелым подозрительным взглядом короля Дагмара.

На прощальной аудиенции ее величество тепло сказала ему:

— Друг мой, мы искренне сожалеем, что вы, столько сделавший для прекращения войны между нашими государствами, вынуждены покинуть Гранар. Знайте, мы сохраним о вас самую добрую память и с нетерпением будем ждать обратно.